Черная сотня. Историческая энциклопедия - шульгин василий витальевич

Свое отношение к революции позже высказал следующими словами: «Мы знали, что идет революция — беспощадная, жестокая, которая уже изрыгает хулу на все святое и дорогое, которая затопчет Родину в грязь, если сейчас же, не ожидая ни минуты долее, не дать ей... «в морду». Выйдя в отставку, поселился в деревне, продолжив занятия сельским хозяйством. Избирался земским гласным, стал ведущим журналистом «Киевлянина». На политической сцене Шульгин появился уже на откате революции в 1907. Толчком к политической деятельности для него послужило желание поляков провести в Гос. Думу от Киевской, Подольской и Волынской губ. только своих депутатов. Не желая допустить подобной ситуации, Шульгин принял активнейшее участие в предвыборной кампании во II Гос. Думу, всячески стараясь расшевелить равнодушных к политике местных жителей. Агитация принесла Шульгину популярность, и одним из кандидатов в депутаты оказался он сам. Был выбран в Гос. Думу II созыва от Волынской губ. (имел там 300 дес. земли), где присоединился к немногочисленным правым: В. М. Пуришкевичу, П. А. Крушевану, гр. В. А. Бобринскому, еп. Платону (Рождественскому) и др., став вскоре одним из лидеров правых в Гос. Думе. Деятельность II Думы, протекала в период, когда революционный террор был еще в разгаре, и введенные П. А. Столыпиным военно-полевые суды сурово и оперативно карали революционеров. Дума, состоящая преимущественно из представителей радикальнолевых и либеральных партий, кипела гневом на немилосердное подавление революции правительством. Наряду с Пуришкевичем Шульгин требовал публичного, во всеуслышание осуждения революционного террора либерально-левым большинством II Гос. Думы, однако Дума уклонилась от публичного осуждения революционных террористов.

Этому вопросу было посвящено одно из первых выступлений Шульгина. В разгар нападок на жестокость правительства он задал думскому большинству вопрос: «Я, господа, прошу вас ответить: можете ли вы мне откровенно и, положа руку на сердце, сказать: «А нет ли, господа, у кого-нибудь из вас бомбы в кармане?» И хотя в зале сидели лидеры эсеров, открыто одобрявших террор своих боевиков, а также либералы, которые так и не решились публично осудить революционный террор левых, на Шульгина «обиделись». Под крики левых «пошляк!» он был удален из зала заседаний и стал «печально знаменит» как «реакционер». Как оратор всегда выделялся подчеркнуто корректными манерами, говорил неторопливо, сдержанно, искренне, но почти всегда иронично и ядовито, за что даже удостоился своеобразного панегирика от Пуришкевича: «Твой голос тих, и вид твой робок,/ Но черт сидит в тебе, Шульгин,/ Бикфордов шнур ты тех коробок,/ Где помещен пироксилин!». Являлся убежденным сторонником Столыпина и его реформ, которые поддерживал всеми силами с думской кафедры и со страниц «Киевлянина». В III Гос. Думе был избран в Совет фракции правых. Активно работал в думских комиссиях. Почетный председатель одного из волынских отделов Союза Русского Народа, действительный член Русского Собрания (РС) в 1911–1913, одно время являлся тов. председателя Совета РС (до 28 янв. 1911). Принимал участие в заседаниях Главной Палаты Русского Народного Союза им. Михаила Архангела (РНСМА), являлся членом комиссии по составлению «Книги русской скорби» и «Летописи погромов смутных 1905–1907 годов». В 1909–1910 печатался в журнале РНСМА «Прямой путь» со статьями по национальному вопросу. С образованием ВНС вступил в его ряды. В 1912 вышел из фракции правых, присоединившись к фракции русских националистов. Член Главного Совета ВНС, член Киевского Клуба Русских Националистов. С 1911 редактор газеты «Киевлянин». После убийства П. А. Столыпина и связанного с ним кризиса ВНС поддержал его левое крыло, высказывавшееся за альянс с октябристами на платформе внутренней политики В. Н. Коковцова, выступавшего за умеренный в отношении либеральной общественности курс. Антисемит со студенческих лет. При этом осуждал еврейские погромы, имел особую позицию по ограничению евреев в правах, считая, что оно развращает полицию. Будучи солидарен с остальными правыми во взгляде на главенство евреев в революции 1905–1907, сделал собственные выводы, согласно которым правительство допустило крупную ошибку, не пойдя по пути постепенного дарования евреям равноправия: правительству следовало, считал Шульгин, «разгадать противника и во главу угла поставить еврейский вопрос. Манифест 17 октября этого не сделал, он даровал конституцию «русскому народу», но забыл упомянуть о еврейском равноправии. Это было больше, чем преступление, это была ошибка...». Осенью 1913, вразрез с позицией руководства ВНС, публично осудил «организаторов» дела Бейлиса и со страниц «Киевлянина» выступил с резкой критикой действий прокуратуры, протестуя против «обвинения целой религии в одном из самых позорных суеверий». За эту статью был приговорен к тюремному заключению на 3 мес.«за распространение в печати заведомо ложных сведений о высших должностных лицах», а номер «Киевлянина» от 27 сент. 1913 был конфискован.

Правые обвинили Шульгина в продажности и в измене правому делу. От судебного преследования его спасло только вмешательство Императора Николая II, который решил «посчитать дело не бывшим». В последующем, тема антисемитизма в России и собственного к нему отношения получила у Шульгина развитие в книге «Что нам в них не нравится...» (Париж, 1929). С началом Первой мировой войны добровольцем отправился на фронт. Служил в 166-м Ровенском пехотном полку в звании прапорщика. Участвуя в атаке, был ранен. Оправившись после ранения, продолжил службу в качестве начальника земского передового перевязочно-питательного отряда. Вернувшись к делам в IV Гос. Думе, был избран членом Особого совещания по обороне. Наряду с гр. В. А. Бобринским явился инициатором выделения из фракции русских националистов и умеренно-правых (ФНУП) «прогрессивно-национальной группы» (13 авг. 1915), вошедшей в состав оппозиционного правительству Прогрессивного блока. Был избран тов. председателя новой фракции, фактически, из-за частых отъездов Бобринского, возглавив прогрессивных националистов. Мотивировал свой выход из ФНУП непониманием большинством своих недавних софракционеров, «защищавшим неприкосновенность уклада русской жизни», задач выдвинутых войной, считая, что «интерес настоящей минуты превалирует над заветами предков». Находился в руководстве Прогрессивного блока, сблизившись с М. В. Родзянко, П. Н. Милюковым и др. либеральными деятелями. Оказавшись в стане врагов самодержавия, по-прежнему вполне искренне продолжал считать себя монархистом и черносотенцем, видимо забыв собственные выводы о революции 1905–1907, когда, по его же словам, «либеральные реформы только подзадорили революционные элементы, толкнули их на активные действия». В 1915 с трибуны Гос. Думы протестовал против ареста и осуждения по уголовной статье депутатов-большевиков, считая этот акт незаконным и «крупной государственной ошибкой». 3 нояб. 1916 выступил в Гос. Думе с речью, в которой подверг правительство критике, практически солидаризировавшись с громовой речью лидера кадетов П. Н. Милюковым «Глупость или измена?», произнесенной 1 нояб. 1916. 27 февр. 1917 был избран Советом старейшин, вставшей на путь революции Думы, во Временный комитет Гос. Думы (ВКГД). Комиссар Временного комитета Гос. Думы и Временного правительства над Петроградским телеграфным агентством. Свое отношение к февральским событиям позже выразил словами: «Пулеметов — вот чего мне хотелось». В то же время Шульгин признавал и свою вину в случившейся катастрофе: «Не скажу, чтобы вся Дума целиком желала революции; это было бы неправдой... Но даже не желая этого, мы революцию творили... Нам от этой революции не отречься, мы с ней связались, мы с ней спаялись и несем за это моральную ответственность». Принимал участие в составлении списка министров Временного правительства, а также целей его программы. После решения ВКГД о необходимости немедленного отречения Императора Николая II от престола в пользу Наследника, эта задача была возложена на Шульгина и лидера октябристов А. И. Гучкова, которые 2 марта 1917 выехали в Псков, где находился в это время Государь, и приняли у него отречение. Сам Шульгин, трагически воспринимая падение монархии, тем не менее, считал, что отречение дает шанс на спасение монархии и Династии. Участвовал в переговорах с вел. кн. Михаилом Александровичем, в результате которых он отказался воспринять престол до решения Учредительного Собрания.

Участник заседания Гос. Думы всех созывов (27 апр. 1917), частных совещаний Гос. Думы, частного совещания общественных деятелей в Москве (10 авг. 1917), на котором вошел в состав бюро по организации общественных сил. Выступал на Государственном совещании в Москве (12–15 авг. 1917), требовал «неограниченной власти», сохранения смертной казни, запрещения выборных комитетов в армии, недопущения автономии Украины. 30 авг. 1917 был арестован при очередном посещении Киева Комитетом охраны революции как редактор «Киевлянина», но вскоре был освобожден. В окт. 1917 переехал в Киев, где возглавил Русский национальный союз. Публично отказался от участия в работе Предпарламента, однако был выдвинут Монархическим союзом Южного берега Крыма своим кандидатом на выборах в Учредительное Собрание. С марта 1918 по янв. 1920 возглавлял нелегальную секретную организацию под названием «Азбука», в которую входили как штатские, так и офицеры. Целями организации провозглашались выяснение политических настроений солдат, офицеров и населения городов Киева и Одессы, борьба с большевизмом, верность союзникам и приверженность монархии.«Азбука» занималась политической разведкой, вербовала офицеров в Белую армию.

Считая большевизм национальной катастрофой, отзывался о нем следующим образом: «Это не более как грандиозная и в высшей степени тонкая немецкая провокация, проводимая при помощи русско-еврейской банды, одурачившей несколько тысяч русских солдат и рабочих». О начавшейся гражданской войне в одном из частных писем писал: «Очевидно нам не нравилось, что у нас не средние века. Мы сто лет делали революцию... Теперь добились: царит средневековье... Теперь семьи вырезываются до пня... и брат отвечает за брата». В мае-июне 1918 сотрудничал с Национальным центром. На страницах продолжавшего выходить «Киевлянина» боролся с парламентаризмом, с украинским национализмом и сепаратизмом. В нояб.-дек. 1917, побывав в Новочеркасске, Шульгин принял активное участие в формировании Добровольческой армии. Категорически выступал против какого-либо соглашения с немцами, был возмущен заключенным большевиками Брестским миром. С приходом в Киев немцев (февр. 1918), в знак протеста отказался издавать «Киевлянин», в последнем номере которого обращался к немцам со словами: «Мы— ваши враги. Мы можем быть вашими военнопленными, но вашими друзьями мы не будем, до тех пор, пока идет война». Исходя из этих взглядов, ориентировался на страны Антанты, от которых ожидал помощи Белому движению. В авг. 1918 Шульгин приехал к ген. А. И. Деникину, где разработал «Положение об Особом совещании при Верховном руководителе Добровольческой армии» и составил список Совещания. Издавал газету «Россия» (затем «Великая Россия»), в которой воспевал монархические и националистические принципы (кандидатом на престол видел вел. кн. Николая Николаевича), выступал за чистоту «Белой идеи», сотрудничал с деникинским Осведомительным агентством (Освагом). Отстаивая монархический принцип, в одной из своих газетный статей отмечал, что «только монархисты в России умеют умирать за Родину». Однако принять монархическую идею (даже в конституционном варианте, за который в то время выступал Шульгин) в качестве знамени Белого движения генералы не решились. В 1920 Шульгин вместе с белогвардейскими отрядами, пытавшимися пробиться через Днестр, покинул Крым. Перебравшись в Румынию, в числе других солдат и офицеров Шульгин был разоружен и выдворен за пределы румынской территории. Вернувшись в уже «красную» Одессу, Шульгин проживал там на нелегальном положении до июля 1920, затем выехал в Крым, в армию П. Н. Врангеля. Затем он вновь оказался в Румынии, откуда выехал в Константинополь. После окончания гражданской войны находился в эмиграции (Турция, Болгария, Югославия, Польша, Франция). С 1923 Шульгин являлся членом Русского Общевоинского Союза, созданного генералом П. Н. Врангелем, поддерживал контакты с начальником врангелевской контрразведки Е.К.Климовичем, выполняя его поручения.

В сер. 1920-х стал объектом искусной провокации советской разведки, создавшей специальную организацию «Трест», выдававшую себя за монархическую. По заданию Климовича Шульгин связался с руководством «Треста» и осенью 1925 нелегально перешел границу СССР. В 1925–1926 совершив «секретную», как он думал, поездку в СССР, посетив в сопровождении агентов «Треста» Киев, Москву и Ленинград, написал книгу «Три столицы», в которой восхвалял силу подпольных монархических групп СССР. После раскрытия этой операции ОГПУ, получившей широкую огласку за рубежом, доверие к Шульгину среди эмигрантов было подорвало, и он отошел от всякой политической деятельности (с 1938). В 1933–1935 являлся штатным лектором Национально-трудового союза нового поколения (НТСНП). В качестве лектора НТСНП выступал по общим политическим вопросам, занимался разъяснительной работой о деятельности П. А. Столыпина, читал лекции о деятельности Гос. Дум и по др. вопросам. Перед Второй мировой войной проживал в Сремских Карловцах (Югославия), посвящая себя литературной деятельности. В гитлеровском нашествии на СССР увидел угрозу безопасности исторической России и принял решение не поддерживать нацистов, но и не бороться с ними. В окт. 1944 г. Сремские Карловцы, где жил Шульгин, был освобожден Советской Армией. 2 янв. 1945 он был задержан в югославском городе Нови-Сад оперуполномоченным контрразведки «Смерш» и препровожден в Москву, где был судим за тридцатилетнюю (1907–1937) антикоммунистическую деятельность. После предъявления обвинения и проведения следствия, которое продолжалось более двух лет, по решению Особого совещания при МГБ СССР Шульгин был приговорен к тюремному заключению сроком на 25 лет. На вопрос, заданный перед вынесением приговора, признает ли он себя виновным, Шульгин ответил: «На каждой странице моя подпись, значит, я как бы подтверждаю свои дела. Но вина ли это, или это надо назвать другим словом — это предоставьте судить моей совести». Отбывал заключение во Владимирской тюрьме (1947–1956). В 1956 был досрочно освобожден, жил во Владимире. Выйдя из тюрьмы, продолжил работу над воспоминаниями. Автор «Писем к русским эмигрантам» (М., 1961), в которых, по словам Д.Жукова, «хвалил все вокруг, с наслаждением человека долго не видевшего воли».

Призывал эмиграцию к отказу от борьбы с советской властью и ее признанию. Впоследствии Шульгин с досадой отзывался об этой своей работе, утверждая, что его обманули. Тем не менее, не соглашаясь во взглядах с советским руководством на прошлое и на будущее страны, разделял современную ему политику СССР, считая, что правительство делает то, что действительно полезно и необходимо народу. Был приглашен в качестве гостя на XXII съезд КПСС. Скончался во Владимире на девяносто девятом году жизни.

Соч.: Писатель. Посвящается В. Г. Короленко. СПб., 1907; Адмирал Макаров. Пролог. Киев, 1908; Погром. Киев, 1908; Саперный бунт. Харьков, 1908; Выборное земство в Юго-западном крае. Киев, 1909; Стенограмма речи В. В. Шульгина в заседании Государственной думы 28-го января о смертной казни. [Оренбург, 1909]; Недавние дни. Харьков, 1910; Один из многих. Киев, 1913; Приключения князя Воронецкого. Киев, 1914; Исторические речи, произнесенные в заседаниях Государственной думы 1 и 3 ноября [1916]. Речь П. Н. Милюкова, В. В. Шульгина, В. А. Маклакова. Уфа, 1916; Малая Русь (сборник статей). Киев, 1918; Монархисты. Екатеринодар, 1918; Народоправство. Статьи В. В. Шульгина и А–ъ. Ростов н/Д., 1918; Нечто фантастическое. София, 1922; «Что нам в них не нравится...». Об антисемитизме в России. Париж, 1929; М., 1992; М., 1994; Приключения князя Воронецкого в стране свобод. Париж, 1930; Украинствующие и мы. Белград. 1939; Письма к русским эмигрантам. М., 1961; Бейлисиада // Память. Исторический сборник. Вып. 4. М., 1979–Париж, 1981; Годы. Дни. 1920. М., 1990; Три столицы. М., 1991; Размышления. Две старые тетради // Неизвестная Россия. ХХ век. Кн. 1. М., 1992; Воспоминания. 1917–1918 // Лица: Биографический альманах. М.; СПб., 1994. Т. 5; Пятна // Лица: Биографический альманах. М.; СПб., 1996. Т. 7; Опыт Ленина // Наш современник. 1997. № 11; Мистика // Наш современник. № 3. 2002; Последний очевидец: Мемуары. Очерки. Сны. М., 2002.

Лит.: В. В. Шульгин // История государства Российского. Жизнеописания. ХХ в. Кн. 2. М., 2000; Голостенов М. Е. Шульгин В. В. // Политические деятели России 1917. Биографический словарь. М., 1993; Жуков Д. Жизнь и книги В. В. Шульгина // Шульгин В. В. Дни. 1920. М., 1989; Его же. Перед судом истории и черная шляпа // Русь. 1992. № 1; Его же. Прозрения. Россия на Голгофе. М., 1991; Заславский Д.О. Рыцарь черной сотни В. В. Шульгин. Л., 1925; К истории осведомительной организации Азбука. Из коллекции П. Н. Врангеля (архив Гуверовского института). Публ. В. Г. Бортневского // Русское прошлое. Кн. № 4. СПб., 1993; Кирьянов Ю. И. Шульгин В. В. // Политические партии России. Конец XIX — первая треть ХХ века. Энциклопедия. М., 1996; Колесников В. Владимирский узник // Свет. Природа и человек. 1990. № 12; Коцюбинский Д.А. Национал-либеральная традиция в эмигрантской политологии. Василий Шульгин и Александр Солженицын // Из истории российской эмиграции: Сб. науч. ст. СПб., 1992; Его же. Русский национализм в начале ХХ столетия. Рождение и гибель идеологии Всероссийского национального союза. М., 2001; Кушнирович М. Тот самый Шульгин // Родина. 1995. № 6; Правые партии. 1905–1917. Документы и материалы. В 2-х тт. / Сост., вст. ст., коммент. Ю. И. Кирьянова. М., 1998; Поляков Ю.А. Апрель шестьдесят седьмого: страсти по Шульгину // Вопросы истории. 1994. № 3; Пученков А. С. В. В. Шульгин и южнорусское Белое движение в 1917–1918 гг. // Политические партии России: прошлое и настоящее. Сб. статей. СПб., 2005; Репников А. В. Судьба монархиста в России (страницы политической биографии В. В. Шульгина) // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2002. № 3; Его же.»...Моя судьба — это ничтожная песчинка в грандиозном «Опыте Ленина»» // Духовность. Кн. 6 (январь-май). — Сергиев Посад, 2004; Репников А. В. Христофоров В. С. В. В. Шульгин: обзор документов личного фонда // Вестник архивиста. № 3–4 (75–76). 2003; Их же. В. В. Шульгин последний рыцарь самодержавия. Новые документы из Архива ФСБ // Новая и новейшая история. 2003. № 4; Сотрудники Азбуки свято исполнили долг // Источник. 1997. № 3. Арх.: ГАРФ. Ф. Р-5974 (В. В. и Е.Г.Шульгины). А. Иванов